В преддверии юбилея нашей больницы мы начинаем рубрику "Лица Филатовской". Знакомьтесь с ее первым героем.
Владимир Николаевич Ильин в новой рубрике "Лица Филатовской"
Больше сорока лет спасает детей с врожденными пороками сердца. Ведущий российский детский кардиохирург, профессор, доктор медицинских наук. Заведующий отделением кардиохирургии и интенсивной терапии детской больницы имени Филатова.
- Владимир Николаевич, сначала банальный, но важный вопрос. С чего всё началось? Почему именно медицина, именно хирургия, именно кардиохирургия и именно детская?
- Трудно сказать... Врачей в семье не было... Но медицина казалась делом благородным, хирургия - мужественным. Ну, а детская кардиохирургия объединяет и то и другое. И еще стечение обстоятельств, конечно. Меня как будто вело в Центр сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева. После третьего курса (Владимир Николаевич закончил Второй медицинский институт имени Пирогова) я проходил там практику, после пятого курса этот Институт создал студенческий кружок и принял на научную конференцию наш доклад по теме массированного переливания крови. Меня эта тема тогда очень вдохновляла, в учебниках об этом ничего не писали, приходилось целыми днями просиживать в Ленинской библиотеке, выискивать любые публикации по этому поводу, до многого надо было доходить самим. И вот мы "дошли" до того, что наша работа заинтересовала профессоров из Бакулевки! Работа студентов! Удивительное дело не только по тем, но и по нынешним временам. После окончания института я по распределению оказался в ординатуре, а затем – в аспирантуре Бакулевского центра. Ну, и всё решилось окончательно. Главным моим Учителем стал академик Владимир Иванович Бураковский, советский кардиохирург, высококлассный специалист по сердечно-сосудистой хирургии.
Владимира Ивановича Бураковского
- А первую свою операцию вы помните? Как она прошла? Волновались?
- Волновался немного, но до тех пор, пока она не началась. Дальше сразу успокоился. Всё прошло нормально. Что это было уже не помню, наверняка что-то рядовое.
- А когда у нас начали делать операции по коррекции врожденных пороков сердца у детей?Тогда, наверное, это было совсем новое направление?
- Да, такие операции стали делать в шестидесятые годы прошлого века. Поэтому и было интересно, очень многое только разрабатывалось. Вот взять, например, комбинированный метод глубокой гипотермии (понижение температуры тела) при проведении операций на сердце у детей. Так вот тогда тело ребенка сначала охлаждали под наркозом, и только после этого подключали аппарат искусственного кровообращения для дальнейшего снижения температуры. Сейчас в условиях искусственного обращения проходит вся операция. (При проведении сложных и длительных операций на сердце температуру тела пациента понижают до 28-32 градусов. Это замедляет процессы метаболизма, в результате чего уменьшается потребность организма в кислороде и ткани жизненно важных органов страдают не так сильно).
- Владимир Николаевич, а какие операции вы сделали первым в России?
- Да разве я могу это вспомнить? Их было столько... Как это всё перечислить...Ну вот в 1992 году впервые сделал операцию артериального переключения при коррекции транспозиции магистральных артерий. Говоря простым языком, это возвращение артерий на нужное место, когда при рождении они как бы "перепутаны", то есть, аорта берет начало от правого желудочка, а легочная артерия – от левого. А в 93-ем году сделал операцию уже двойного переключения, четырехмесячному ребенку с корригированной транспозицией магистральных артерий - и тоже впервые.
- А вы помните этих пациентов? Что с ними сейчас?
- У них всё хорошо, "сложных" помню очень многих. Их фотографии уже не помещаются в моем кабинете! Вот эту девочку (Владимир Николаевич показывает фотографию, которая стоит у него на рабочем столе) мы оперировали в 91-ом, корректировали аномальное отхождение левой коронарной артерии от легочной. Тогда девочке было 4 месяца. Сейчас она уже взрослая, приходила недавно ко мне в кабинет с ребенком. Я подумал, что привела его на осмотр, но оказалось, что он совершенно здоров, мама просто решила меня навестить.
- То есть, после таких операций человек в дальнейшем живет полноценной жизнью?
- Всё чаще бывает, что так. 40 лет назад мы считали прекрасным результатом, если ребенок мог просто жить после выполненной операции, а сейчас очень важно и качество этой жизни. Конечно, в большинстве случаев такие дети, а потом и взрослые, нуждаются в дополнительном наблюдении, но бывает, что серьезных ограничений фактически нет. У меня была девочка, которую мы прооперировали на пятый день жизни по поводу транспозиции магистральных артерий. Так она выросла и стала кандидатом в мастера спорта по художественной гимнастике. Представляете? Мы, конечно, не рекомендуем своим бывшим пациентам слишком активные занятия спортом, но мама хорошо знала состояние дочери и видела, что она вполне может справиться с такими нагрузками. Так что тут всё довольно индивидуально. В целом же, около 40 процентов пациентов могут иметь определенные физические ограничения, но это совсем не мешает им жить, работать, заводить семьи. 70-80-ти процентам женщин, которым в детстве была проведена операция по коррекции порока сердца, не противопоказана беременность, они могут иметь детей.
- Владимир Николаевич, а с чего началась ваша Филатовская? Почему она?
- Еще в начале двухтысячных в Москве не было своего подразделения детской кардиохирургии. Тогда каждый год детей рождалось приблизительно в три раза меньше, чем сейчас, и федеральные кардиоцентры, в которых были детские отделения, вполне справлялись с такой нагрузкой. Но рождаемость в стране увеличивалась, и в 2008 году в департаменте здравоохранения Москвы решили создать такое подразделение в Филатовской. Меня позвали работать, я не раздумывал. Наше отделение можно назвать уникальным, здесь вместе работают кардиохирурги, кардиологи, педиатры, анестезиологи, диагносты и большой штат медсестер. Это, по сути, настоящий кардиоцентр, который по эффективности не уступает многим европейским клиникам. За три последних года мы сделали почти пять тысяч операций. Около 30% - это операции новорожденным со сложными, иногда – множественными врожденными пороками, по экстренным и неотложным показателям.
- И последний вопрос. Тоже банальный, как и первый. Но бывает, что на банальные вопросы собеседники дают небанальные ответы. Какие самые главные качества детского кардиохирурга?
- Глубокие знания, аккуратность и азарт. Надо быть азартным человеком. Чтобы бросить вызов болезни и любым сложностям, которые могут возникнуть на операционном столе и в послеоперационный период.
